Леди-наследница - Страница 16

— Но…

— Не хотите посмотреть, что я привез? — Он протянул ей одну из коробок, которые держал. — Ну, давайте же, открывайте.

Она часто заморгала, поняв по размеру и очертаниям, что в коробке.

— Но это для Уиннифред. Я просила…

— У Уиннифред есть свое… но если вы предпочитаете, чтобы я отвез его назад…

Лилли со смехом выхватила у него коробку и открыла крышку. Внутри было муслиновое платье, красиво вышитое бледно-голубыми вертикальными полосками. Цвет идет к ее глазам, подумал Гидеон, а покрой хоть и не такой модный, как у лондонских портних, но намного элегантнее, чем у того платья, что на ней.

— Есть и другие, — сказал ей Гидеон. — Все готовые. Боюсь, кое-что придется переделать. Я договорился, что завтра приедет модистка…

— Оно восхитительно, совершенно восхитительно. Я могу его укоротить и ушить, насколько понадобится. — Лилли полностью вытащила платье из коробки и приложила к себе. — Новое платье! — выдохнула она, глядя на себя.

Она разок прокружилась и снова засмеялась свободным и счастливым смехом, заставив Гидеона задаться вопросом, не много ли они с Люсьеном упустили из-за того, что у них не было сестры, которую можно было бы баловать и дразнить.

— Значит, вы довольны?

— Довольна ли я? Да это мое первое платье за десять лет. У меня есть мебель для дома и собственная комната и люди, чтоб ухаживать за тем и другим. Если б это не было непростительно нахально, лорд Гидеон, я бы расцеловала вас.

— Просто Гидеон, — напомнил он и наклонился, подставляя ей щеку.

Она чмокнула его, затем вздрогнула, когда из прихожей донесся какой-то грохот, вопль и несколько громких вскриков.

— Кто, черт побери, все эти люди?

Влетела Уиннифред, запыхавшаяся, ошарашенная. Одежда ее была помята, длинная коса растрепалась, а лицо под веснушками заметно побледнело.

— Вам нездоровится? — нахмурился Гидеон, и что-то сродни панике пронеслось у него по позвоночнику.

— Нет, я…

— Конечно, нездоровится, — весело заявила Лилли. — Вы же прислали ей эти пирожные с кремом.

— С ними было что-то не так? — Боже милостивый, он отравил Фредди. — От несвежего пирожного можно заболеть?

— Нет, — заверила его Лилли. — Но можно заболеть, слопав шесть свежих.

— Шесть?

— Пять, — сказала в свою защиту Уиннифред, все еще стоя в дверях. — Кто-нибудь, ответьте на мой вопрос! Кто эти…

— Наша новая прислуга, — объяснила Лилли. — Ну разве не чудесно? Больше никакой уборки, готовки, стирки, колки дров и…

— Да, я знаю, чем занимается прислуга. — Уиннифред бросила взгляд в холл. — Я думала, вы наймете одного-двух человек, чтобы ухаживать за вами, но неужели вам на самом деле нужно так много?

— Они не для меня, во всяком случае, не все, — сообщил ей Гидеон. — Я нанял их для того, чтобы они снабжали вас с Лилли всем, что вам может понадобиться.

Уиннифред удивленно повернулась к нему.

— Но мне ничего не нужно. Я…

— Ну разумеется, нужно, — заявила Лилли. — Тебе нужен кто-нибудь, чтобы ухаживать за животными, за огородом, чинить ограду, заготавливать дрова на зиму…

— Я могу это сделать сама.

— Можешь и делаешь, но сейчас у тебя есть чем заняться — твои уроки, помнишь?

Уиннифред поморщилась:

— Помню. Просто я думала…

Она осеклась и воззрилась на Лилли, которая проводила ладонью по своему платью.

Гидеон шагнул к ней.

— Что случилось?

— Это новое платье, — изумленно отозвалась Уиннифред. — Я не заметила. Отвлеклась. Я думала, ты играешь со скатертью, Лилли, или… Бог знает, что я думала… У тебя новое платье.

Может, у Гидеона и не было сестры, но возлюбленные у него были, и он полагал, что в состоянии распознать острую зависть. Он не ожидал ее от Уиннифред, но, с другой стороны, он ведь еще плохо знает ее. Он открыл рот с намерением обратить ее внимание на еще одну коробку, которую до сих пор держал под мышкой, но не успел произнести и звука, как она повернулась к нему и доказала, что, пожалуй, он все же знает ее довольно хорошо.

— Вы купили Лилли новое платье.

Она улыбалась ему. Это была не та улыбка, за которой прятался вопрос: «А где же мое?» — и не та, в которой можно было прочесть: «Я страшно разочарована, но не признаюсь в этом». Это была, без сомнения, улыбка: «Вы самый милый, самый умный, самый чудесный джентльмен на свете».

Проще говоря, она улыбалась во весь рот, и он прочувствовал силу этой ослепительной улыбки до самых кончиков пальцев. Ее янтарные глаза сияли, губы раскрылись, а лицо пылало приятным персиковым румянцем. Ему подумалось, что она выглядит чересчур соблазнительно.

Он откашлялся, вытащил другую коробку и чуть ли не сунул ее Уиннифред.

— Здесь есть и для вас тоже, точнее, несколько для вас обеих. Одна из служанок отнесет их вам в комнаты, я уверен. А сейчас, с вашего позволения, я… мне надо… написать несколько писем.

И после этой нескладной речи он покинул гостиную с твердым намерением привести в исполнение свой план избегать хозяек дома в течение следующих трех недель.

В особенности ту, которая зовется Уиннифред Блайт.

Гидеон так поспешно ретировался, что Уиннифред только захлопала глазами ему вслед. Она была озадачена и очень разочарована, что ей не представилось возможности как следует поблагодарить его за платье для Лилли. Это был такой внимательный поступок, который очень аккуратно и очень действенно прорезался сквозь несколько слоев застарелого недоверия.

— Я сказала что-то не то?

Лилли небрежно мотнула головой: